Таэль с наслаждением вдохнула тонкую струйку свежего воздуха, с трудом долетевшую до нее. Кажется, кто-то очень умный сообразил, что бедному барду уж никак не распеться в эдакой духоте и даже догадался открыть окно. Девушка благодарно улыбнулась в толпу, надеясь, что улыбка достигнет столь вовремя подоспевшего благодетеля. Она уж боялась, что придется обойтись всего парой песен. Пальцы привычно перебирали струны, выводя замысловатую мелодию, одновременно быструю и тяжелую, полную недовысказанной трагики. Таэль нравилась эта баллада. Написанная от первого лица, и будто пережитая ею когда-то, она была полна противоречивостей.
Стеклянный взгляд, с губ сорвалось: "Прости!"
Чуть позади твой шепот: "Уходи!"
Как грустно, у нас разные пути.
Плавный перелив, а затем резкий аккорд. Где-то издалека послышались аплодисменты, или что-то вроде того. Таэль не слышала. Это было уже не столь важно, сколько история, которую она пробуждала словами и музыкой. Девочка знала об этом своем умении, знала так же, что полностью погружаться в очарование и реалистичность собственной песни чревато опасностью. Но это было так сладко...
Ангел и демон, вечность, свет и тьма.
Был выбор мой: свобода иль тюрьма,
Смерть иль любовь... Я выбрала сама.
На этом куплете Таэль незаметно фыркнула. Сентиментальные, торжественные, столь наигранные и банальные для баллад слова. К сожалению необходимые, не могли испортить общего впечатления, но ведь Таэль привыкла, чтобы все было идеально. Вот и очередная несостыковка.
Я не живу теперь, а ты живешь.
Любишь других, играешь в карты, пьешь.
И лишь воспоминанья не сотрешь.
Как же смешно! Тебя твой друг предал.
Не ты, а он жизнь за меня отдал.
А с кем был ты, когда он умирал?
Перед крепко зажмуренными глазами послушно пролетали картины. Таэль уже не слышала ни шума таверны, ни собственного голоса. Только тихий, мелодичный смех с толикой зловещей угрозы, страха, которым хотелось упиваться, ведь это был ее смех.
Коль жизнь - игра, то козырь мой - любовь.
Его нам не вернуть, и, с губ стирая кровь,
Без промедлений я готова играть вновь!
Кем был мне друг твой? Мелочный вопрос.
Уж коль решил играть - играй всерьез.
Хозяйкой я была, а он - мой верный пес.
Теперь он мертв, и кровь с себя не смыть.
Былого не вернуть, не позабыть.
Я - то мертва, но как ты будешь жить?
Это была не ее история. И ее одновременно. Почему-то всегда. исполняя эту песню, Таэль полностью выпадала из реальности. Вот тихий шорох юбки. которые она носила крайне редко, вот течет по пальцам алая кровь. Девушка невольно сглотнула перед очередным куплетом:
Но выход есть, всего один укус.
И на губах моих тот вожделенный вкус.
Сказал уйти - уйду, но я еще вернусь.
Когда - нибудь, пусть даже не сейчас
Клыки я обнажу, наступит час.
Луна слепая навек кровью свяжет нас.
Ну а пока играй, мой менестрель,
Защиты чары наводи на дверь,
Но помни: нет запоров от потерь.
И лютня издает плаксивый звук.
Не спеть тебе, как р аньше пел твой друг.
Слабее голос, чаще сердца стук.
...Они были совершенно разные. Один - стройный, легкий, пылающий неким огнем, к которому не боязно прикоснуться. Белозубая улыбка, черные локоны и пронзительные черные глаза, шутливая манера поведения... Он пел, а она сидела, кусала локти и завидовала...
Второй был полной противополжностью первого. И в то же время его вечной тенью. Светловолосый, бледноглазый, с невыразительными, размытыми чертами лица. Они были всегда вместе...Пока не обратили на нее внимание.
Не смей играть, как он, и песнь его не пой!
Был вольным он, а твой удел другой.
Ты - раб судьбы, наказан он судьбой.
Твой друг был дерзок, смел, правдив,
Небрежен со словами, справедлив.
Когда сбежал ты, он спасал мне жизнь.
Смех, И немного горечи на губах. Что то резануло палец и противно тренькнуло. Кажется, она увлеклась и чуть не порвала струну. Пора было кончать, но останавливаться и сокращать балладу было поздно.
Он пел всегда, как жил, и жил, как пел.
И песнею своей он убеждать умел.
Но раз невесту друга полюбить посмел.
За подобные песни ее не раз гнали из трактиров и таверн. Но не сегодня. Сегодня все были очарованы. Как и сам исполнитель.
Он верен был мне, ну так почему
Когда - то предпочла тебя ему?
Была б свободной с ним, с тобой жила в плену.
Аккорды, взгляды, напевы. Веер льстивых лживых слов. Все это было привычным, правильным, и искаженным до боли. Огонь, даже безопасный, все равно страшен.
Два друга - менестреля, трус и бог.
Мои игрушки, ты - мышонок, он - щенок.
Когда ты прятался, он брался за клинок.
Темные улицы, теплые, ненужные слова, и вожделенный керовавый привкус. Все было не так, но на то это и баллада...
Убийцы, что пришли за мной, кинжала свист.
Его глаза, из раны кровь, признанье, крик.
Теперь он мертв уже, а я - вампир.
Я не прощу, ведь он меня любил.
Ты, струсив, нас обоих погубил.
Не жди пощады, даже не проси.
Пой, менестрель - предатель, ну ж, пой!
Ты предал друга, рвутся струны, кончен бой!
Во тьме ночной вернусь я за тобой.
Последние строчки почти криком вырвались из горла, лютня издала надрывный стон, повинуясь резкому удару пальцев по струнам.
